Архивная статья из № 6 (54) за 2007 г.
У входа на эту экспозицию вы не надеваете музейные тапочки, не идете сквозь анфиладу залов мимо усатых смотрительниц, а, надев ласты, маску и свесив зад за борт катера, плюхаетесь в теплую волну Карибского моря.
Не надо толкаться, чтобы пробиться поближе к шедевру, здесь в полном одиночестве вы свободно зависаете над ним. И не важно, что вы искушенный завсегдатай вернисажей и продвинутый мастер от дайвинга: вы все равно выроните загубник изо рта и пустите пузыри удивления.
Вообще-то, подводное – это не наше, не человеческое. Кого-то оно манит, кого-то пугает… Оно доступно нам в малых дозах и по-прежнему остается чужим и загадочным, хотя вроде и под боком, и не надо тратить миллионы, чтобы лететь в него космическим туристом. Под водой другие свет и тени, другие формы, там не опрокинуть рюмку водки, не швырнуть камнем в окно, не поплакаться в жилетку, хотя кругом разлиты мегалитры соленых слез. Мы ходим туда как незваные гости, а, вернувшись, с наслаждением обсыхаем на ветерке под солнцем. Мы лучше знаем здешний мир, лучше приспособлены к нему, и от этого нам в нем живется намного комфортнее, чем в подводном, с которым у нас мало общего. И даже если вы не разделяете подобной точки зрения, все равно подводный мир таит много загадочного и непознанного. 
Поэтому вы теряетесь, когда на трехметровой глубине за коралловым рифом натыкаетесь на фигуру сидящего за письменным столом человека. Он склонился над пишущей машинкой, и вы, подплыв поближе и ненароком смахнув ластом легкий слой ила со стола, читаете наклеенные заголовки из газетных вырезок 70-х годов. Неужели он здесь с тех пор? А когда солнечные блики начинают елозить у него по рукам, кажется, что они пришли в движение, и что человек сосредоточенно печатает, не замечая застывшую над машинкой медузу. Ощущение заброшенности и одиночества сутулой фигуры «Потерявшегося корреспондента» на фоне донного ландшафта только усиливается по мере того, как вы уплываете, и он растворяется в синеве.
Я думал, что первая композиция, на которую я выплыл на этой выставке, станет самой любимой, потому что первое ощущение от вненаходимости будет самое сильное. А оказалось, что каждая последующая встряхивала с равной силой, если вообще можно встряхнуть в толще воды. Так, мне стало сильно не по себе, когда я вплыл в детский круг. Какой-то непраздничный хоровод они водили, взявшись за руки в пяти метрах от поверхности… Переплывая от одной фигуры к другой, я заметил – это не одна много раз повторенная скульптура – все дети разные! «А хватит ли воздуха, чтобы осмотреть каждого?» – пронеслось в голове.
Потом я наткнулся на велосипедиста, непринужденно торопившегося куда-то по морскому дну.
Прошел над классическим натюрмортом, свежую поросль на геометрических предметах которого щипали флегматичные рыбы, после приступил к осмотру вытянувшихся на дне женских фигур.
Поначалу их присыпанные песком формы я принял за кораллы. Из-за подводных течений одни статуи со временем совсем занесло песком, другие же открыты целиком – в этом морском некрополе нет неизменного покоя, присущего земным погребениям. Выйдя из-под резца скульптора, они, как в мифе о Протее, продолжают меняться, и море поработало над их внешностью не менее ваятеля.
Вдруг мне показалось, что передо мной не современное искусство, а окаменевшие, как помпейцы, жители затопленной Атлантиды. Да и кто тут я сам – ныряльщик в поисках новых ощущений или морской археолог-любитель, раскрывающий древние секреты?
Вечером за стаканом рома я делюсь этими ощущениями на веранде уютной гостиницы «Блю бэй лодж» с Джейсоном де Кэйрис Тэйлором (Jason de Caires Taylor), который и придумал ставить свои скульптуры на дно морское. Он специально отправил меня под воду без объяснений и теперь с интересом слушает впечатления неофита. «Так оно и есть. Подводная галерея дает возможность взглянуть на знакомые вещи по-новому, – подтверждает мои эмпирические открытия Джейсон. – Предметы кажутся ближе и на четверть больше, чем они есть на самом деле, да и цветовая гамма в воде меняется. Уж не говорю про разнообразие ракурсов, в которых можно рассматривать скульптуру… Из-за того, что их намного больше, чем на суше, восприятие зрителя не пассивно, наоборот, он теснее взаимодействует с композицией».
Джейсон – симпатичный атлетического вида человек, не сильно похожий на теоретика искусства. Из своих 33 лет он занимается дайвингом 16, а скульптурой – 10. Ну, положим, граффити на лондонских домах он рисовал с 17-ти… Он выставлял свои работы и на Трафальгарской площади, и в Риджентс-Парке, но вот уже полтора года он как одержимый ваяет для морского дна. «Это мой первый сольный проект, и я чрезвычайно вдохновлен им. Настолько, что за 12 месяцев я изготовил 65 скульптур!» – признается он. В будущих проектах он тоже на сушу возвращаться не собирается, его ждут Красное море, Средиземное около Сицилии и Атлантика около Флориды. И планы один грандиознее другого: оживление скульптур с помощью живого коралла, стеклянные скульптуры с невидимыми под водой границами, скульптурные парки из потонувших кораблей и т.д. Лишь бы спонсоры не переводились…
Папа Джейсона – англичанин, а мать – из Гайаны, и в детстве семья часто перемещалась из одного культурного пространства в другое. Что и сказалось на его интересе к взаимоотношениям предмета со своей средой: «Вот я и стал смотреть, как меняются предметы и связи между ними, когда они попадают в новое окружение или в необычный контекст. 
Поэтому своими учителями я считаю Кристо и Клауса Ольденберга». Как и они, Джейсон вывел искусство за пределы белых стен галерейного зала, но в отличие от двух мэтров заставил и зрителя окунуться в другую среду. «Зрителя не так тяготит земное притяжение, да и его восприятие тоже становится свободнее», – говорит мастер, а я вспоминаю, как в припадке борьбы за чистое искусство пробовал соскоблить морской мох и каких-то простейших с его произведений, чего бы, наверное, не стал делать в Пушкинском музее.
Хорошо, что Джейсон про это не знает, потому что его подводная галерея преследует еще одну цель: создать искусственный риф и привлечь на него морскую живность. Он признается, что именно это обстоятельство, а не художественная составляющая побудила правительство Гренады пустить его на дно в трех километрах от столицы острова Сен-Джорджа в заливе Молиньер. Оказывается, у цемента, из которого он отливает статуи, специальный состав, способствующий их быстрейшей колонизации кораллами. Джейсон только рад, потому что это полностью совпадает с его творческими планами: «Например, «Превратности» (так называется композиция «детский хоровод». – Прим. автора) показывают, как время и обстоятельства отражаются на людях. Как скульптуры трансформируются под влиянием моря, так и дети приспосабливаются к окружающей их среде. Но они также символизируют будущее, в том числе будущее планеты, потерявшей 40% коралловых рифов, потому что в их силах остановить разрушение».
Кстати, Джейсон собирается осуществить на основе «Превратностей» новый проект: собрать в Лондоне детей из разных стран мира, снять с них слепки и отлить скульптуры.
Потом отвезти каждую скульптуру на родину соответствующего ребенка и дать ей там как следует постоять на дне океана. Наконец, через несколько лет снова собрать в Лондоне подросших детей и поросших водорослями скульптуры и посмотреть, как изменились и те и другие!
Правительство Гренады попросило Джейсона использовать в роли моделей для его скульптур жителей острова, на что он с готовностью согласился, потому что гренадцы – это любопытный этнический замес.
Он снял огромное количество слепков со старых и младых островитян и стал чем-то вроде народного героя, его знают все. Но денег на проект ему правительство острова не дало: чтобы закончить инсталляцию, он вынужден был продать свой дом в Англии. И на подводной галерее он ничего не зарабатывает, ведь не поставишь же в море буек с будочкой, в которой будут продаваться билеты! Кто снимает пенку, так это владельцы катеров, привозящие на место аквалангистов или тех, кто просто ныряют с маской и с трубкой, и даже совсем стареньких туристов, которые смотрят скульптуры через прозрачное дно катера. Получается, что когда искусство буквально становится частью мира, оно не может быть коммерческим.
Весь следующий день штормило, а на утро я снова полез в море, на этот раз уже с Джейсоном. Он постоянно добавляет новые скульптуры и хотел показать мне две, которые я прозевал. Первая называется «Сиенна», по имени героини из рассказа одного гренадского писателя о девушке, которая могла долго находиться под водой. Этот ее талант использовали в своих корыстных целях охотники за сокровищами, а девушку потом бросили.
«Сиенну» Джейсон сплавил из металлических прутьев, вода промывает ее насквозь. По его замыслу, море должно помочь Сиенне обрасти экологически и метафизически чистой плотью.
Это будет длительный процесс, а пока как настоящий книжный характер, постепенно обрастающий деталями, коленоприклоненная скульптура готова принять любые эмоции, которые ей отдает зритель. Над ней был нимб из солнца через толщу воды, и я подумал о неослабевающей привлекательности концепции святости, даже под водой.
К чему приглушенный свет подводного мира точно располагает, так это к страшилкам. Джейсон вывел меня к своей «Дьяволице» со спины. Когда кончился коралловый лабиринт, я сначала обратил внимание на широкополую шляпу и стройную фигуру 
со спины в нижней юбке из металлических пластин, а уж заглянув ей в лицо, отшатнулся, увидев пустые глазницы. Ее глаза вышли в море и не вернулись. Остался наряженный труп, памятник красивым утопленницам. Но потом из глазницы высунулась цветастая рыбка, и, вспомнив наш с Джейсоном разговор, я перестал бояться «Дьяволицы»: ее мертвый остов служит для зарождения новой жизни.
И все-таки приятно возвращаться обратно к Солнцу! Я фотографирую Джейсона в гидрокостюме, ведь это единственный скульптор-амфибия, которого я знаю. Он ухватил за жабры косность нашего восприятия и толкнул нас с нашим привычным вниз, к рыбам, где знакомое кажется диковинным, а собственные эмоции – чужими. Я не знаю, будут ли радостно ржать от обилия корма в его скульптурах морские коньки, но даже если все они вымрут, как лошади Пржевальского, от разлитой нефти, идея подводной галереи мне решительно нравится. Ну в какой другой можно безнаказанно пописать, не отрываясь от созерцания прекрасного?
Текст: Алексей Дмитриев
Фото: Jason de Caires Taylor
Метки: Дайв-арт, Подводный мир, Скульптуры...
