Архивная статья из № 5 (53) за 2007 г.
Интервью с директором Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН, академиком Робертом Нигматулиным в его рабочем кабинете 28 августа 2007.
Ок: Вопрос о недавней экспедиции «Арктика-2007», которая вызвала такие информационные вихри и всех так волнует. Мы не политический и не экономический журнал, нам интересна именно научная составляющая. Как хотелось бы надеяться, что она сравнима с той шумихой, которая поднята вокруг флага России под полюсом. Ваша оценка этой экспедиции, прежде всего, с точки зрения научных задач.
Р.Н.: Это огромное достижение научно-технической сферы нашей страны. Достижение Института океанологии, достижение Российской Академии наук, достижение всей науки России. Впервые в мире глубоководный обитаемый аппарат спустился подо льдом на дно на Северном полюсе. Проблемы? Не работают гирокомпасы, нет привычных ориентиров, это же Северный полюс, понимаете? Поэтому ориентировались по неким акустическим датчикам, это было правильное решение. Это во-первых. Во-вторых – подо льдом. Опуститься-то можно, но надо и обратно в эту же дырку попасть, она маленькая, десятки метров, а глубина около 4-х километров. И лед, с которого опускались, все время дрейфует! За те несколько часов, пока аппараты находились в плавании, лед на несколько километров ушел от точки Северного полюса. Это – впервые в мире. Как сегодня Сагалевич сказал в Думе: «В космосе побывало уже несколько сотен человек, а здесь – впервые». Это – достижение человеческого духа. Сами участники говорили, это все-таки было страшно. Это экстремальная ситуация.
Были там и проблемы. Подымался «Мир-1», и его уже увидели через полынью. На поверхности не выключили вовремя аппарат, который отгонял куски льда. «Мир-1» попал под струю, и его снова отбросило под лед. Он потерял акустическую связь со всеми… и полынью. Только мастерство Сагалевича, его интуиция, позволили им все-таки благополучно вернуться, на это ушел примерно час. 
Вот такая была критическая ситуация, из-за несогласованности встречающих. Со вторым подводным аппаратом «Мир-2», подымавшимся чуть позднее, этого уже не было. Несмотря на критическую ситуацию, Анатолий Сагалевич на «Мир-1» истратил только 30% запаса электроэнергии в аккумуляторах, а обеспечение воздухом для дыхания экипажа там – на четверо суток. Тем не менее, ситуация могла стать критической. Поэтому такое погружение действительно требует мужества и мастерства.
Все разговоры журналистов и неосведомленных политиков, что Россия претендует на территории – полнейший вздор, об этом уже и президент России, и министр иностранных дел сказали. Шум, который подняли, только свидетельствует о низком уровне журналистики и некоторых политических деятелей. Никто не собирается этим флагом завоевывать территорию. Такого рода экспедиции для изучения океана, в том числе и для делимитации, конечно, нужны, но одними подводными аппаратами эту проблему не решишь. Тем более, что зона Северного полюса лежит вне 350-мильной зоны, на которую может претендовать какая-либо страна, в том числе и Россия. Установление 350-мильной границы нашей экономической деятельности на шельфе в Северном Ледовитом океане связано еще с очень большой и рутинной и тяжелой работой, в частности, с бурением.
Ок: А океанология?
Р.Н.: Океанология изучает океан везде, и поэтому все полученные данные, тем более, в этом уникальном месте – пробы воды, образцы грунта со дна, – лягут некими экспериментальными точками в копилку данных, само собой. Все эти данные еще должны пройти научную обработку. Доктор технических наук Анатолий Сагалевич выступит у нас на ученом совете Института океанологии в октябре, и ученые дадут оценку этим данным. Потом эти данные специалисты Института океанологии РАН будут тщательно обрабатывать и анализировать. Но, если мы говорим о делимитации, таких экспериментальных точек должно быть в тысячи раз больше. Экспедицию на Северный полюс не нужно связывать с делимитацией. Может быть, такая экспедиция и привлекает внимание к этой проблеме. Хотелось бы, чтобы публика и общественность больше анализировала не вопрос делимитации, а фиксировала, что это достижение науки и человеческого духа, достижение Российской академии наук. 
Вообще Россия нуждается в подвигах. Не только и даже, может быть, не столько спортивных – это же игры, в конце концов, а подвигов во имя больших геополитических целей нашего Отечества. За многие годы к космическим путешествиям мы уже привыкли, полеты в космос уже не рассматриваются как какое-то значительное событие, а вот это погружение на дно Северного полюса подо льдом – как раз такое. Это очень важно для нашей страны, поэтому в 30-е годы папанинцев восторженно встречали… Это было гораздо более великое проявление народного единства, чем ажиотаж по поводу Олимпийских игр. Как подчеркивал Чилингаров, на экспедицию не были затрачены госбюджетные деньги. Благодаря активности Артура Николаевича и его предприимчивости удалось привлечь другие финансы. Но это и печально, что государство не поддерживало эту экспедицию.
Экспедиция есть результат организаторской деятельности Артура Чилингарова, экипажей судна Росгидромета «Академик Федоров», ледокола «Россия», экипажа судна Российской академии наук «Академик Келдыш» и наших сотрудников во главе с Анатолием Сагалевичем.
Ок: Полюс был единственной целью экспедиция?
Р.Н.: Сразу после Северного полюса «Миры» вернулись на наше судно «Академик Келдыш», и «Академик Келдыш» вместе с «Мирами» пошли на остров Медвежий исследовать состояние затонувшей подводной лодки «Комсомолец». Это важный вопрос для страны, и сотрудники академического Института океанологии во главе с Анатолием Сагалевичем периодически это делают по заданию МЧС РФ. Без Российской академии наук это невозможно! Когда некоторые ретивые журналисты и околонаучные «реформаторы» шумят, что в Российской академии наук, мол, одни старики… Да, Анатолию Сагалевичу через год будет 70 лет, да, средний возраст участников экспедиции – под 60 лет. Да, давайте нам молодых. Не мы виноваты, что молодых нет. Это людям перекрыли дорогу нищетой. Молодежь не могла идти в науку 15-20 лет. Тут уж только пожилые солдаты остались в нашей армии. Основная опора Российской академии наук. И это не вина Российской академии наук и ее академиков. Это вина всего нашего режима, политического, экономического…
Ок: Перспективные планы подводных исследований?
Р.Н.: Актуально и с точки зрения делимитации, и с точки зрения науки и оценки природных ресурсов, опуститься на хребет Гаккеля и хребет Ломоносова. Там тоже есть большие сложности. Сейчас мы размышляем, как это сделать, и в следующие годы это нужно сделать. Обязательно. Подводные аппараты – один из важнейших компонентов исследований мирового океана. С помощью подводных аппаратов много значительных исследований и даже открытий было сделано. Это мощнейший инструментарий, но он не единственный при исследовании океана.
Ок: А работа живых водолазов, аквалангистов?
Р.Н.: Аквалангисты и водолазы всегда будут нужны, когда необходимы работы на небольших глубинах. Сейчас это актуально: трубопроводы, платформы. Аквалангизм – это не только удовольствие, это орудие труда для исследований. К сожалению, это направление сильно у нас в институте ослабло. У нас есть гипербарический комплекс для водолазов-глубоководников. При советской власти в нем работало 133 человека. Сейчас двое осталось… Это надо заново все восстанавливать, нужно финансирование. А сейчас – уже не только финансирование: дай деньги – где люди? Я опять сваливаюсь на неприродоведческие проблемы… Но мы гипербарический комплекс намерены восстанавливать.
Ок: Вы летали на Северный полюс в марте, во время полярной экспедиции ПАЛЭКС 2007, а под воду погрузиться не было желания?
Р.Н.: Было в плане, но, честно, я недооценил значимость. Другие проблемы, очень важная для меня конференция точно в это время, личные дела… Выбирал-выбирал, сейчас иногда каюсь… но ничего.
Роберт Искандерович Нигматулин — академик,
член президиума РАН
Ок: Эта шумиха, раз она уже есть, пойдет на пользу Академии наук и науке?
Р.Н.: Нет худа без добра и нет добра без худа. Конечно, она привлекала внимание. Конечно, мы очень хотим, чтобы это было привлечение внимания общественности к проблемам нашей науки, техники, к уровню, к способности нашего народа, российского народа. Ведь это все мы сделали, мы придумали, мы создали. Аппараты были построены в Финляндии, но сконструировали их наши люди, наши инженеры. Другое дело, что все это было сделано 20 лет назад. Новых аппаратов мы не делаем из-за отсутствия финансов. К этому тоже надо привлечь внимание.
Да, конечно, вокруг экспедиции было много «пиара»! Но это не тот «пиар», который происходит по поводу политических деятелей, лидеров партий, поп-музыкантов, спортсменов и который, когда он в избытке, всегда у людей вызывает отвращение, ироническое отношение. Главное, чтобы это не пересилило тот плюс, о котором я говорил, а именно уровень науки и техники, талант и мужество людей, которые там были, значимость Российской Академии наук для страны.
Подготовила: Светлана Мурашкина
Фото: Дмитрий Анисимов, из архива ИО РАН
Метки: Арктика, Расширяя границы, Россия, Северный полюс, Экспедиция...
